Наталья Нарочницкая
БУДУЩЕЕ РОССИИ – БУДУЩЕЕ ЕВРОПЫ
Будущее России – это будущее
Европы
Вселенская дилемма
“Россия и Европа”, которую не обошли вниманием почти все крупные умы России
прошлого, опять встает перед нами, поскольку дискуссия о Войне и нашей Победе,
точнее сказать – травля России разворачивается на фоне очевидного передела мира
и соперничества за российское наследство.
Мировой энергетический эллипс
Давление обрело знакомые
очертания – граница его опять проходит именно там, где Священная Римская
Империя и Ватикан, Речь Посполитая, Наполеон и Габсбурги, Германия кайзера
Вильгельма и Гитлера стремились оттеснить русских на Северо-восток Евразии, от
Балтики и Черного моря, овладеть византийским пространством, а вездесущая
Британия противодействовала России из ее южного подбрюшия - Центральной Азии.
Очередной передел мира
меньше всего отражает борьбу идеологий двадцатого столетия, которая на самом
деле вовсе не так, как казалось, определяла международные отношения даже в
период «холодной войны». Демагогические толкования результатов соперничества «тоталитаризма
и демократии», увы, слишком напоминают штамп марксистского обществоведения о
«главном содержании эпохи – переходе от капитализма к коммунизму». Главное
содержание «нашей эпохи» – последнего десятилетия ХХ века – уничтожение сначала
потенциально равновеликой всему совокупному Западу геополитической силы, затем
самостоятельной исторической личности с собственным поиском универсального
смысла человеческого бытия.
Одна из главных целей
сегодняшнего передела мира - контроль над природными ресурсами: за это ведутся
войны современности. В этом процессе важнейшую роль играет изоляция России от
Средиземноморья, Черного моря и Каспия. Это - северная граница Мирового
энергетического эллипса, обнимающего Аравийский полуостров, Ирак и Иран,
Персидский залив, Северный Иран, российское Предкавказье.
Южная кривая, начинаясь
от того же Средиземного моря, призвана соединить англосаксонские позиции в
Турции через Персидский залив - Ирак и Иран - с Пакистаном. Эллипс замыкается в
Афганистане. Заметим, что этот регион примыкает к Украине, Молдове, Кавказу и
Закавказью. Это объясняет втягивание в атлантическую орбиту территорий от
Балтики до Черного моря, истерическую травлю Белоруссии - недостающей части
мозаики, борьбу за вытеснение России из Крыма, вовлечение Грузии в американскую
орбиту и придание чеченскому уголовному мятежу ореола
национально-освободительного движения.
Задача евразийской
стратегии Вашингтона - обеспечить себе решающий контроль над мировыми ресурсами
и необратимо отстранить от рычага управления этими ресурсами все потенциальные
центры силы. Обеим целям служит чеченский конфликт после того, как он из
обыкновенного уголовного мятежа превращен в инструмент мирового проекта.
Европа весьма
способствовала формированию однополярного мира и праздновала утрату Россией ее
позиций на Балтике и на Черном море. Российское великодержавие в конце ХХ века
было объявлено угрозой и Европе, и идеалам прогресса - суверенитету,
самоопределению, равноправию, демократии, правам человека. Но, когда Россия
самоустранилась, в тот же миг именно эти основы были попраны.
Поддержанная Европой
агрессия против Югославии - суверенного государства, основателя ООН и участника
Заключительного акта Хельсинки знаменовала упадок целой эпохи европейской
истории. Начавшийся далее поэтапный передел мира с почти ежегодными
интервенциями в суверенные страны не только имеет неевропейскую конечную цель,
но и неизбежно влечет перегруппировку сил в самом Западе, что стало вполне
ясным после приема в НАТО восточноевропейских и прибалтийских государств.
И в тот момент, когда
Россия окончательно утратит обретения Петра Великого, не дававших покоя
«старушке Европе» с XVIII века, «закат Европы» и утрата ею положения центра
всемирно-исторических событий станет свершившимся фактом.
Специфика нынешней
ситуации в том, что стратегические потери России не перейдут на этот раз к ее
прежним континентальным соперникам или соседям, сохраняя европейскую
направленность исторического импульса и геополитического проекта. Возвращение
Прибалтики, Венгрии, Чехии, Польши, балканских государств в западный ареал
вовсе не будет реваншем «старой» Европы, даже если она бы еще и ощущала в себе
зов предков от крестоносцев до Бонапарта. Все геополитические сдвиги
встраиваются в совершенно иные конфигурации, и чем больше этих новых перемен,
тем меньше эти конфигурации служат самой Европе. Они служат в эпоху
технократического глобализма глобальному управлению и евразийскому проекту.
Старая Европа, похоже,
только сейчас ощутила, но неизвестно, осознала ли, что одно из следствий этого
передела - это неизбежное падение ее собственной роли в мире и как союзника
Вашингтона. США вышли на такие рубежи, где «старая Европа» уже не стержень
интересов Вашингтона, а всего лишь обеспеченный тыл, в чем она убедилась
слишком поздно, как и в том, что не российское великодержавие угрожает ее роли
в мировой политики, а, наоборот, его упадок.
Тезис Рамсфелда о большей
важности «новой Европы» - антирусских Польши, Чехии и Прибалтики -
действительно отражает принципиальные изменения в геополитическом мышлении части
американского истэблишмента, которое устремлено в Евразию, нацелено на
глобальное управление и структуризацию под американской эгидой куда более
широкого региона. «Укрепление с помощью трансатлантического партнерства
американского плацдарма на Евразийском континенте» нужно Вашингтону вовсе не
для обороны западной части континента от угрозы с Востока, а для того, чтобы
«растущая Европа» стала для США «реальным трамплином продвижения в Евразию».
Так сформулировал З.Бжезинский . Почему это не насторожило Европу?
«Новая» Европа
Для глобального
управления миром сегодня важнее «новая» Европа - не ее, конечно, «мнение»,
которое никто не спрашивает, а ее расположение в сплошной меридиональной зоне
от Балтики до Черного моря. Эта зона - стратегический подступ к протянувшемуся
в широтном направлении «евразийскому геополитическому эллипсу».
Выступая в Вильнюсе 23
ноября 2002 года по случаю официального приглашения Литвы в НАТО, президент США
Дж. Буш произнес в высшей степени знаменательные слова: «Мы знали, что произвольные
границы, начертанные диктаторами, будут стерты, и эти границы исчезли. Больше
не будет ни Мюнхена, ни Ялты». В России это высказывание предпочли не заметить,
однако в нем - квинтэссенция атлантической геополитики в Старом Свете. В устах
американского президента формула «ни Мюнхена, ни Ялты» буквально означает:
«Восточная Европа не будет отныне сферой влияния Германии или России – она
будет сферой влияния США».
Противопоставление Д.
Рамсфелдом «новой» (Восточной) Европы - Европе «старой» подразумевает
перемещение геополитического центра континента на восток, в страны - новые
члены НАТО. Эти высказывания обнаруживают глубокую удовлетворенность Вашингтона
достижением одной из главных целей всей геополитической стратегии англосаксов
ХХ века – овладением Восточной Европой, значение которой превосходно выразил
выдающийся русский политический географ В.П.Cеменов-Тянь-Шанский: это ключевой
регион между «двумя Средиземными морями – Балтийским и Черным», и тому, кто
контролирует этот регион, обеспечена роль «господина мира».
Обе мировые войны и
«холодная война» велись во многом за Восточную Европу; Западная – «старая»
Европа была объединена, в том числе для того, чтобы растворить Германию и
послужить трамплином к прыжку на Восток.
Будущее
России – это будущее Европы
Объединение Европы
сегодня стало неоспоримым идеалом и ценностью исторического развития. Однако
эти цели можно ставить в совершенно разных плоскостях мышления. От того, какую
идею единения в грядущем периоде истории выберут Европа и Россия, во многом
будет зависеть судьба тех идеалов, которые сделали нашу национальную историю и
культуру явлением мировой истории, и судьба и роль нас самих в этой истории.
Можно рассматривать мир и
Европу лишь как гигантское хозяйственное предприятие, нуждающееся в постоянной
оптимизации. Но на таком пути ценность исторического наследия перестает играть
роль по сравнению технократической целесообразностью. Для гигантского киборга
нет разницы между микрочипом и Платоном, Шекспиром, Гете и Достоевским. В этом
проекте униформного пространства нет места не только православной России, но ни
одной из великих духовных и национальных традиций человечества, в том числе и
великой европейской культуре.
Русским чисто
материалистический идеал и подход знаком, и они лучше других знают, что он
обречен. Однако максимального величия Европа достигла тогда, когда ее история
была воплощением целей и ценностей человеческого духа и национального бытия, то
есть, когда она жила «не хлебом единым». Да и коммунистический и сугубо
материалистический СССР поднялся на пик могущества только после того, как война
востребовала национальный дух и возврат к традиционным ценностям отечества,
долга, самопожертвования.
Разве не очевидно
сегодня, что вовсе не российское великодержавие представляло угрозу Европе как
самостоятельной геополитической и культурно-исторической величине, и
возможности конструктивного взаимодействия на континенте?
Сотрудничество России и
Европы действительно может дать обеим мощный и столь необходимый импульс на
пороге Третьего Тысячелетия Рождества Христова. Им обеим нужно, чтобы Россия
вернула роль системообразующего фактора международных отношений.
Как никогда назрела
совсем иная культурно-историческая парадигма взаимодействия в Европе.
Не пора ли Европе
отказаться от тиражируемого сегодня как никогда, уничижительного образа России?
Новые вызовы, не
побуждают ли по-новому взглянуть на «дилемму Россия и Европа»? Она ведь не
изжита именно Западом.
Именно Европа, которая
уже построила свой рай на земле, все так и не избавилась от своего нигилизма к
русской истории, чувства неуверенности перед ее громадностью, потенциальной
самодостаточностью и необычайной устойчивостью в испытаниях, перед вечно
самостоятельным поиском универсального смысла бытия. Россия своим
сопротивлением переделу мира и поствизантийского пространства в пользу
радикальных параисламистских стратегий защищает собой западный мир.
Неужели «Европа в
отношении России», все также как и во времена Пушкина, «столь же невежественна,
как неблагодарна»?
Пусть «новая» Европа в
своей «эйфории роста» пока тешит себя образами «полуазиатской Московщины и
цивилизованного Запада» - эта эйфория столь же естественна, сколь недолговечна.
Пусть шумят на российского слона Рига, Прага, Варшава. Но пришло время серьезно
задуматься с обеих сторон об отношениях России с немцами и французами.
Несмотря на многовековое
противостояние, великая романо-германская и русская православная культуры имеют
единую апостольско-христианскую духовную основу. Европейцы и русские дали
примеры наивысших форм латинской и православной духовности, западноевропеец и
русский - мировые гении выразили и две разные формы отступления от Бога -
гетевский Фауст воплотил скепсис и сомнение горделивого западного ума, не
терпящего над собой никакого судии. Иван Карамазов Достоевского выразил
пламенный вызов Богу русской гордыни, не желающей смириться с попущением
несправедливостей и грехов окружающей жизни.
Мы же и воевали жестоко,
значит, сегодня, в год Победы над фашизмом на нас особая ответственность за
выбор будущего Европы и форм ее единства.
Подлинное единство – не в
новых разделительных линиях – они ведь не новы и слишком напоминают
конфигурации многовекового Дранг нах Остен, теснившего славян от Балтийского и
Черного морей. Но континентальной Европе сегодня это ничего не дает.
Подлинное единство и не в
диктате идеологических стандартов Совета Европы – это тоже не ново - так
действовал Третий Интернационал.
Подлинное единство,
которое может принести подъем и самостоятельность Европе – в признании
вселенской равноценности наших опытов. Будущее - в конструктивном соединении
исторического наследия и творчества всех этнических, конфессиональных и
культурных составляющих Европы: германской, романской, и славянской, Европы
латинской и Европы православной.
А будущее России - это
будущее Европы.
Материал взят с - www.narochnitskaia.ru
Найти другие
материалы в Интернете>>>
