Владимир Букарский
Панарин Александр Сергеевич
(1940-2003)
26 декабря
2005 года великому русскому философу современности Александру Сергеевичу
Панарину исполнилось бы 65 лет
Александр Панарин прошёл непростой путь от либерального диссидента
советских времён к патриоту, социально мыслящему философу эпохи 90-х. Именно
благодаря этому последнему этапу его жизни Панарин стал известен своими яркими,
пламенными, бесценными работами. В течение своей жизни Александр Сергеевич
Панарин достиг значительных высот в научной сфере (доктор исторических наук,
заведующий отделением политологии философского факультета МГУ, директор Центра
философских исследований Института философии РАН, действительный член 5
академий, в т.ч. Нью-Йоркской Академии Наук, лауреат Ломоносовской и
Солженицынской премии, обладатель Почётного знака «Общественное признание» и
т.д.), и при этом сумел не продаться, не приватизировать свою совесть.
Панарин не стал официальным политологом ни власти, ни
оппозиции. Он резко выступил на стороне тех, кому объявила войну новая мировая
элита во главе с США – бедных, неприспособленных, «неадаптированных». Он принял
сторону России, точнее – мега-цивилизации, основанной на греко-православной
письменной традиции, в противостоянии хозяевам мира, объявившим этой
цивилизации войну. Не являясь приверженцем классической формационной парадигмы,
нашедшей своё экстремальное воплощение в марксизме, философ отверг и ставшую
модной концепцию столкновения цивилизаций, усматривая в ней лишь очередную изощрённую
провокацию США против «глобального мира неадаптированных».
Александр Панарин написал более 250 научных работ, в том
числе 18 крупных монографий и книг. Наиболее известные из них, принесшие
Панарину известность и популярность – это «Политология», «Глобальное
политическое прогнозирование», «Православная цивилизация в глобальном мире»,
«Агенты глобализма» (позднее эта работа целиком вошла в книгу «Искушение
глобализмом», за которую учёный удостоился Солженицынской премии), «Север – Юг:
сценарии обозримого будущего», и, наконец, «Стратегическая нестабильность в XXI
веке». Каждая из написанных им книг – это целый философский памятник,
непостижимый тем, кто рассчитывает на обывательское чтиво.
Казалось бы – ну что такого можно написать в вузовском учебнике
по политологии? Но из-под пера Александра Панарина этот учебник, изданный и
рекомендованный МГУ для всех студентов, изучающих политическую науку, этот
учебник читается, как остросюжетный детектив для касты посвящённых в тайны
политологии. В учебнике рассматриваются политическое бытие и политическое
самосознание, принцип первичности индивида в гражданском обществе и его
издержки (реванш экономического человека над социальным и культурным), три вида
политических систем современности (особый акцент делается на «революцию
притязаний»). Демократия в её исторических судьбах преподносится не только как
межформационный феномен, не свойственный какой-либо одной формации (несмотря на
то, что сегодня её пытаются намертво привязать к либерально-рыночной формации),
но и как межцивилизационный феномен, не свойственный одной только цивилизации
Запада. Субъекты политики рассматриваются во всех трёх типах политических
систем – представительской, модернистской и постмодернистской. Политическая
этика исследуется в её привязке к принципу разделения властей, рассматривается
коренное отличие традиционной солидаристской этики от «этики успеха»,
навязываемой миру американской культурой. Политическая культура также
рассматривается в двух типах: экономико-центричном и этноцентричном (причём
Панарин не отдаёт предпочтения ни одному из них, настаивая на поиске нового
типа политической культуры, основанной на великой письменной традиции).
Наконец, раздел «Политическое прогнозирование» является прелюдией к написанию
книги «Глобальное политическое прогнозирование»: делается вывод, что мировая
война, начавшаяся в 1914 году, продолжает длиться и завершится только в XXI
веке. Ключевой, на мой взгляд, момент в этом учебнике – это объяснение будущего
конфликта на Украине между её восточными и западными областями, когда
большинство населения, проголосовавшее за Кучму, не смогло отстоять свой
цивилизационный выбор (что ещё более отчётливо проявилось уже после смерти
учёного, в 2004 году):
Почему же большинство оказалось
политически безъязыким и не сумело чётко сформулировать свой альтернативный
проект? В этом факте обнаружилась старая истина культуры, замутнённая
большевистской пропагандой: сегодня, как и всегда, культура ведёт себя по
модели, заданной Церковью, — она добивается большего влияния, если адресуется к
духу, а не к желудку, к высшим ценностям, а не к одним только материальным
интересам. Промышленное большинство под влиянием культурной революции
большевизма разучилось говорить на языке духовных ценностей и апеллирует
преимущественно к интересам. Такие апелляции всегда менее вдохновительны и не
способны обеспечить по-настоящему высокое воодушевление, мобилизовать волю и
породить мощные духовные притяжения. В политике Левобережье представляют
хозяйственники и командиры производства, на Львовщине – гуманитарии, адресующие
к ценностям, к «поруганным национальным святыням». Словом, одни наследуют
«культуру Церкви», тогда как другие – «культуру Предприятия».
Сам же учебник «Глобальное политическое прогнозирование»,
написанный в 2001 году, рассматривает такие темы, как кризис прогностической
парадигмы эпохи Просвещения, современная политическая история через призму
синтетической прогностической модели, прогностические модели «Восток – Запад»,
«Север – Юг», «Россия – Восток» и «Запад – Азиатско-Тихоокеанский регион». В
главу «Доминантный прогностический сценарий: проблема выбора» входят такие
разделы, как «Суша и Море как соперничающие мироустроительные модели в
пространстве», «Пределы модерна в горизонте прогностического дискурса»,
«Изнанка модерна и знаки будущего», «Тупики потребительской культуры и поиски
иначе возможного», «Восстановление прерогатив Континента как программа
будущего». Во главе «Контртенденции грядущего столетия: реванш Континента» речь
идёт о реакции культуры и политики на вызов либерализма, о новых «проклятых
вопросах», которые ставит современность, о построении духовной вертикали
Континента в качестве противоядия от конфликта цивилизаций. Наконец, последний
раздел посвящён перспективам Евразийского континента в Четвёртой мировой войне.
У России два пути – констатирует Александр Панарин в книге
«Православная цивилизация в глобальном мире» — либо быть самобытной, либо
перестать существовать вообще:
Пятая колонна западнических радикалов (и левых, и правых)
дважды на протяжении ХХ века подготовила поражение России в мировых войнах:
первый раз — в 1917-1918 годах, перед лицом "передовой Германии",
второй раз — на рубеже 80-90-х годов, перед лицом "демократической
Америки". Таким образом, вопрос о цивилизационной идентичности России, о
ее праве быть непохожей на Запад, иметь собственное призвание, судьбу и
традицию, на наших глазах превращается в вопрос о нашем праве на существование
вообще, о национальном бытии как таковом.
«Открытое общество», «открытая экономика» — это всего лишь
лингвистический выверт, уловка, призванная скрыть истинные намерения Запада по
отношению к более бедным странам, не включённым в «золотой миллиард»:
Там, где Запад (речь идет в первую очередь о США)
рассчитывает извлечь максимум пользы от ослабления былых границ и барьеров, он
настаивает на принципе глобального «открытого общества». Глобальная «открытая
экономика» означает беспрепятственную экспансию наиболее развитых стран,
разоряющих более слабые экономики, лишенные привычной национальной защиты. …Но когда
речь идет о движении рабочей силы с бедного Юга на богатый Север или о
конкуренции более дешевых товаров, идущих из Азии в Европу, то принцип
"открытого общества" тут же с легкостью отбрасывается Западом,
выстраивающим все новые демаркационные линии.
Следующая грандиозная подмена, на которую указывает Панарин,
связана с нашим поглощением телевизионной продукции, превращённой в товар. СМИ
сегодня уже не являются средством для отражения действительности – но они
превращаются в конвейер по массовому производству реальности – такой
реальности, которая угодна господам мира сего:
Сегодня в системе СМИ настоящий профессионализм измеряется
способностью эффективно и полностью подменить у читателей и зрителей восприятие
объективной реальности потреблением знаков. СМИ представляют собой особую
разновидность общественного производства, где производятся знаки, подменяющие
реальность. Сознание-отражение сменяется сознанием-продуктом. Всякая
зависимость образа от референта (реальной действительности) преследуется в качестве
пережитка традиционного натурализма и кустарщины. Причем, разумеется, эти знаки
производятся на продажу.
Россия, в понимании Александра Панарина, призванная давать
приют неприспособленным, защищать слабых, как это делает церковный приход,
сегодня сама приведена в положении «гонимой и отверженной церковной общины»:
Россия как община, готовая принимать «неприспособленных»,
ныне сама, впервые в своей истории, ведет нелегальное существование катакомбной
общины. Изгои, которых она призвана была приютить — это, в первую очередь, ее
собственный народ, ставший отверженным в своем отечестве. По всем признакам он
ведет сегодня нелегальное существование.
Ненависть гонителей к России не носит какого-либо
идеологического характера – её ненавидят потому, что в своей глубине она не
такая, как они – она другая:
Напрасно Россия считала, что камнем преткновения ее на
пути к европейскому дому является коммунизм. Коммунизм ушел, а недоверие и
ненависть к России остались. Более того: обнаружился их более глубинный, сверхидеологический
и сверхполитический характер. В качестве ответчика на нынешнем глобальном
процессе по делу «коммунистического тоталитаризма» теперь все чаще привлекается
православие. А эту болезнь «русского менталитета» нельзя излечить сменой строя
и идеологии: от нас требуют изменения самой нашей духовной природы, умерщвления
ценностного ядра нашей культуры.
После окончания холодной войны Запад не сложил оружие –
напротив:
Не случайно новая гонка вооружений на Западе последовала
уже после его победы в холодной войне. Вся машина милитаристского «сдерживания»
и «массированного возмездия», некогда направленная против СССР, стала
автоматически работать как механизм реализации привилегий западного меньшинства
и его защиты перед лицом стремительно скатывающегося вниз большинства. В
эпицентре всех этих событий — постсоветская Россия.
Ещё острее эти вопросы вечной холодной войны, развязанной
поражённым смертоносным для цивилизации вирусом социал-дарвинизма Западом, ставятся
в книге «Стратегическая нестабильность в XXI веке».
Чего в данном случае не терпит Америка: не терпит ощущения
реальной угрозы или не терпит присутствия равных на Земле? Ситуация повторяется
сегодня, теперь уже в виду возвышения Китая. «Внутри стратегического сообщества
США существует фракция, которая полагает, что Соединенные Штаты должны
предотвратить подъем Китая до статуса мировой державы, стимулировать внутренние
противоречия и, если это не поможет, прибегнуть к превентивной войне». Насколько
вписывается это в либерально-демократический имидж Америки? Ведь здесь не
говорится о том, что США опасаются авторитарного, агрессивного,
недемократического Китая. Говорится о неприемлемости подъема Китая до статуса
мировой державы как таковой, способной оппонировать модели однополярного мира,
то есть американскому гегемонизму.
Американские «хозяева планеты» на рубеже тысячелетий
окончательно рвут с такими понятиями, как «плюрализм», «политкорректность»,
«толерантность» и «мультикультурализм», характерные для классической
либеральной идеи. А зачем они?
Идеология нового американоцентризм гласит: либо мир станет
американским, либо лучше он провалится в тартарары. Здесь, несомненно, мы видим
признаки чего-то нового: современный «белый человек», самоопределяющийся в
американском духе, обнаруживает свою неспособность жить в мире, где другие
обладают равным с ним статусом. Такая неспособность жить в действительно
плюралистическом мире являет нам новую (или заново проявившуюся) расовую
нетерпимость «белого человека», демонстрирующего американскую реакцию на того
самого непохожего и нетождественного другого, в неприятии которого еще недавно
обвиняли носителей «закрытого» тоталитарного сознания.
Таким образом, уже знакомое нам явление русофобии, которая,
словно фонтан, изрыгается на нас со всех западных телеагентств, со всех экранов
кинотеатров, где идут американские блокбастеры, органически вписывается в более
общую картину новой (старой?) идеологии Запада:
Русофобия выступает в качестве частного проявления новейшего
социал-дарвинистского расизма, зачислившего не только русский народ, но и все
периферийное большинство человечества в разряд изгоев, которым запрещен вход в
новое постиндустриальное будущее. Русский народ в этом отношении просто
оказался первой мишенью, на которой сосредоточили внимание активисты нового
передела мира. Прежде всего это объясняется тем, что русский народ оказался
владельцем громадной мировой территории, и размеры этого владения под любым
предлогом хотят решительно сократить. Далее — под предлогом того, что настоящая
либеральная демократия лучше приживается в маленьких республиках «типа
Швейцарии». На самом деле за спиной тех, кто мечтает о десятках маленьких
Швейцарий на территории нынешней единой России, стоят алчные проводники
передела мира. Но не только поэтому Россия стала преимущественным объектом
социал-дарвинистской критики «не тех» народов. Дело еще и в том, что социально
ориентированная «демократия равенства», к которой издавна тяготеет русский
народ, способна питать альтернативный проект вселенского постиндустриального
общества, решительно не устраивающего тех, кто желал бы приберечь
постиндустриальную перспективу только для себя, то есть превратить ее в расовую
привилегию.
Именно в успехе подобной стратегии кроется весь секрет «бархатной»
дестабилизации на постсоветском пространстве.
Внешний завоеватель, нога которого никогда еще не ступала
в Евразию, решил подвергнуть континент неслыханным экспериментам. Главная цель
их — расколоть местные народы в духе принципа «разделяй и властвуй»… Речь идет
не просто о том, чтобы столкнуть национальные интересы — речь о том, чтобы
противопоставить избранных и неизбранных, цивилизованных и варваров, достойных
«общечеловеческого будущего» и презренных неприкасаемых. Этой расистской
сегрегации служит выдуманная дилемма принятия или непринятия в европейский дом.
Противник изощряется в том, чтобы элитам новых постсоветских государств
нашептать, что именно они, а не их соседи могли бы удостоиться принятия в «клуб
избранных», разумеется, при определенных условиях. Российскому правящему
западничеству нашептывали, что принятие «их» России в европейский дом состоится
при условии, если произойдет решительный отказ от имперского наследия, если
Россия сбросит гири азиатчины и в очищенном от вредных расовых примесей виде
предстанет перед высокой европейской комиссией. Украине, в свою очередь
«доверительно» сообщали, что только решительное противопоставление бывшему
«старшему брату» (который вовсе и не брат, а байстрюк с неприемлемо высокой
примесью азиатско-татарской крови) создаст европейски-демократический имидж
стране и обеспечит ей признание в европейском доме.
Противоядие против подобной языческой агрессии видится
Александру Панарину в возврате к основам народного Православия, к традиционной
евразийской миссии России:
Особое обаяние русской миссии в Евразии состояло в том,
что в ней никак не чувствовалось какого-то умышленного «конструктивизма»,
корыстной искусственности. Идеология евразийского единства, защищаемого
Россией, совпадала со здравым смыслом многочисленных народов, понимающих, что
на евразийской равнине надо либо вместе жить и вместе защищать общий дом, либо
погрузиться в нескончаемые кровавые усобицы, выгодные злонамеренным внешним
силам.
Кроме обширных книг, Александр Панарин написал немало
статей, реагируя на те или иные события: «В каком мире нам предстоит жить?»
(геополитический прогноз, сделанный в 1997 году), «Наше ближайшее будущее
безнадёжно устарело» (делается такой же прогноз – о глобальной гражданской
войне богатых с бедными, загнанными в угол и вынужденными создавать силы
глобальной самообороны), «Народ без элиты: между отчаянием и надеждой»,
«Онтология террора» (выступление на «круглом столе» в МГУ, организованном сразу
же после терактов в Нью-Йорке, на котором Панарин выступил с «крамольными»
мыслями, резко осуждающими встревание России в американские
«антитеррористические» авантюры), наконец, великолепная статья в газете
«Завтра», написанная к 50-летию со дня смерти И.В.Сталина – «О Державнике-Отце
и либеральных носителях «эдипова комплекса»», в которой учёный сопоставляет
стремление развенчать «культ личности» со стороны интеллигенции с
уродливо-фрейдистским комплексом «юноши Эдипа», бунтующего против фигуры Отца в
патриархальной семье.
В своём интервью газете «Трибуна», ставшем последним,
Панарин сформулировал национальную идею для России: «Встать в авангарде слабых
против сильных». Эта идея сочувствия «нищим духом», по мнению философа, лежит в
основе всего православного вероучения и всей истории России:
- Россия всегда была сильна, когда выступала в союзе со
слабыми против сильных. Внутри страны велик был тот государь, кто стоял за
простой люд против боярства. На международной арене Россия была мировой
державой, когда выступала в союзе с угнетенными народами против завоевателей и
колонизаторов. Сегодня наша правящая элита решила обняться с богатыми против
бедных, быть с сильными против слабых. Это самое настоящее предательство
русской идеи. Причем элита ошиблась: богатые никогда Россию не примут, никогда
не признают своей. Ища союза с сильными мира сего, Россия обрекает себя на
трагическое одиночество — бедные оскорбятся ее предательством и тоже отвергнут.
Мы уже остались практически без союзников на постсоветском пространстве, в
третьем мире. Но наши оппоненты с тревогой думают, что политика поддакивания
князьям века сего — некая поверхностная настройка, которую крутой ветер истории
может просто сдуть, и Россия опять вернется к своему исконному призванию
солидарности со слабыми против сильных. Последние поэтому не могут спать спокойно,
пока существует Россия, русское государство. Главный оппонент сильных мира сего
— Россия и ее русская идея. Вот почему их цель, во-первых, — лишить нас русской
идеи, во-вторых, — завалить нашу государственность.
В этом интервью Панарин высказывает своё резкое неприятие
многих идей, которые пытается реализовать власть в России, в частности,
вступления России во Всемирную торговую организацию:
- Вступление в ВТО — это, вообще говоря, приглашение в
индейцы. У него один смысл: запрятать большинство граждан нашей страны в гетто,
отлучить их от цивилизации, сделав ее привилегией меньшинства. Россия должна
вступить в ВТО и установить мировые цены на энергоносители. При нищенском
уровне наших зарплат это будет означать вымирание населения, которое будет не в
состоянии отапливать свои квартиры, потреблять необходимый минимум продуктов
питания. Вступление в ВТО приведет к дальнейшей деиндустриализации
постсоветского экономического пространства и будет означать следующее: вы не
имеете права на собственные национальные ресурсы. Извольте быть поставщиками
сырья. А перерабатывать их будем мы. На Западе возник термин: обесценивание
населения по сравнению с занимаемой территорией. Нам говорят: территория у вас
богатая. Куда бы деть ваше население, чтобы оно не претендовало на ресурсы
вашей территории.
Наконец, по мнению Панарина, компрадорская элита в России
рано или поздно будет поставлена в такие условия, когда её волей-неволей
придётся переходить на сторону народа:
- Вы знаете, красные комиссары уничтожали национальную
Россию. За слово «патриотизм» ставили к стенке. Всякое упоминание отечества
считалось белогвардейщиной, потому что у пролетариев нет отечества. Так
продолжалось все то время, пока комиссары верили в мировую революцию, в
революцию в Европе. Но революция не случилась. А когда в Германии к власти
пришел Гитлер, в воздухе запахло жареным. И тогда наиболее проницательные
красные комиссары поняли одну простую вещь: Россия очень плохая страна, но
другой у них нет, и если эту страну победит Гитлер, их место будет на виселице
и нигде больше. Те, кто это понял, стали патриотами, а тех, кто не понял,
Сталин просто ставил к стенке… Сегодня наш класс собственников считает, что
главный оппонент их богатства — русское обедневшее большинство. Между тем
Америка затеяла прибрать к своим рукам все богатства мира, в том числе и
богатства нашей страны. Передачу собственности России в руки олигархического
меньшинства она считает как бы промежуточным этапом. Завтра уже придет очередь
США брать собственность, присвоенную нашим меньшинством, объявив ее незаконной,
вклады криминальными и тому подобное. Наши богатеи, может быть, до этого пока
не догадались, но рано или поздно они поймут, что на их состояния, на
результаты приватизации покушаются не нищие соотечественники, а посягает
сверхдержава, которая говорит: «Ваша собственность слишком хороша для вас». Все
эти разговоры о русской мафии на Западе, о неспособности России управлять своей
территорией, о том, что здесь будет пространство хаоса, новые Балканы, ведутся
именно потому, что Америка готовится к протекторату над Россией, к тому, чтобы
управлять ее богатствами. И вот когда наши новые собственники почувствуют эту
угрозу, они так же, как красные комиссары 30-х годов, поймут, что Российское
государство является их единственным историческим прибежищем. Вот тогда-то они
дадут кое-какие денежки на возрождение России. А с теми, кто не станет этого
делать, новая власть, быть может, распорядится так же, как Сталин распорядился
с комиссарами, никак не хотевшими понять, что пора от пролетарского
интернационализма переходить к патриотизму.
К сожалению, тяжёлая болезнь подточила силы учёного.
Александр Панарин скончался в возрасте 62 лет в октябре 2003 года – задолго до
«оранжевой революции» на Украине. Он не увидел, как противостояние на
постсоветском пространстве вступает в финальную часть. Он не увидел, как
подобную технологию начинают применять в России. И он не ошибся в главном своём
прогнозе – национальные компрадорские элиты, которые почувствовали, что они
навечно владеют всем – отстраняются от власти и собственности Западом. И элиты
России (как и целого ряда «братских» республик на постсоветском пространстве),
постепенно переходят на национальные позиции.
2006 год станет судьбоносным не только для России, но и для
всей планеты. Сейчас каждый год решающий. В этом году решится – сможет ли
Россия с другими странами Евразийского континента объединить усилия в борьбе
против американского социального расизма, и как быстро дезертиры из правящих
сословий вернутся к государственному служению, о котором так много писал
Александр Панарин.
Безусловно, далеко не все идеи, высказанные Панариным, будут
востребованы (в частности, теперь уже ясно, что исламский проект активно
используется социальными расистами Запада для борьбы с Россией, включая внутреннюю
дестабилизацию внутри неё). Другие его мысли будут подвергнуты серьёзной
корректировке в духе времени. И всё же, для того, чтобы лучше разобраться во
всех перипетиях глобального хаоса, нам надлежит перечитать и переосмыслить все
произведения, которые этот замечательный философ оставил нам в наследство.
Материал взят с - www.pravaya.ru
Найти другие
материалы в Интернете>>>
